Renzo Mongiardino – архитектор атмосферы

В январе 1999 в британском журнале Achitectural Digest вышла статья-посвящение легендарному итальянскому мастеру Renzo (Lorenzo) Mongiardino, где он был назван самым знаменитым в мире архитектором интерьеров второй половины ХХ века, a designer's designer, умевшим создавать не обстановку, но атмосферу, и в этом возможно и заключался секрет его громкой прижизненной славы. Он не оставил после себя школы – наверное, потому, что работал на личных глубоких знаниях, чувстве пространства и харизме. Зато оставил по себе книгу “правил на пути опыта”, где доходчиво и с примерами дал много умных советов дизайнерам, актуальных и до сих пор: это “Архитектура комнаты”, Architettura da camera. Архитектор иллюзии, который мог бы показаться образчиком анахронизма, если бы не был обыкновенным гением.   

"Иллюзия приходит в наше бытие как элемент удовольствия" Ренцо Монджардино

О генуэзском детстве нашего героя стоит упомянуть, потому что оно многое объясняет в его взрослой, профессиональной жизни и вкусовых предпочтениях. Двадцатые-тридцатые годы прошлого века, благополучное, даже весьма зажиточное семейство инженера Джузеппе Монджардино, успешного предпринимателя, по другим сведениям, владельца судоходной компании, театрального мецената. Мать Лаура Кьероло, местная красавица, обладательница тонкого вкуса и сильного характера. В двенадцатилетнем возрасте Лоренцо с сестрой Розеллин и родителями переехал в роскошную виллу Saluzzo Mongiardino начала XVIII века на холмах Генуи. Ее пустой высокий двусветный салон с лепниной и позолотой, пронизанные светом залы и комнаты впечатлили подростка настолько, что спустя десятилетия он вспоминал в разговоре с внуком Андреа Симоне возглас матери “Какая же она красивая пустая… непросто будет создать здесь обстановку”, и как чудесно потом был преображен ее стараниями большой дом, когда гармонично заполнился мебелью, картинами, предметами.

Ускользнув от так желаемого семьей юридического образования, в 20 лет Ренцо уезжает в Милан учиться на архитектора – в самом престижном университете Politecnico. Такой выбор предполагал несомненное погружение молодого человека в идеи авангарда и Movimento Moderno той эпохи. Но первое увлечение Корбюзье под влиянием университетской профессуры постепенно проходит, сменив его тем, что сам Монджардино позднее определял, как “сюрреал-нео-барочную позицию”.  И надо было обладать неслабым характером и быть глубоко убежденным в своем выборе, чтобы на пике расцвета модернистских течений, когда в мире архитектуры безраздельно доминировали идеи Корбюзье, пойти по пути классики в самом итальянском ее понимании – вдохновляясь образцами Бернини, Палладио, Браманте, герцогскими апартаментами Ренессанса.

 

Эскиз 1974 года зала с балдахином для апартаментов графа Rodolfo Crespi в Palazzo Odescalchi в Риме. Копия рисунка Romolo Paganelli, архив Renzo Mongiardino

В самый разгар войны, в конце ноября 1941 года Монджардино защищает в Политехнике диплом на тему “Культурно-религиозный центр”, под руководством профессора Gio Ponti, знаменитого архитектора-модерниста. По его же рекомендации с 1944 года молодой человек начинает писать статьи в исторический архитектурный журнал Domus. К этому времени относится и первые пробы нарратива – сохранились фрагменты его романа “Ugo”, навеянного генуэзской юностью, подтверждающие его незаурядные литературные способности. Он пробует себя в качестве театрального декоратора, делает эскизы мебели и оформления витрин, часто вместе с подругой и коллегой Lila De Nobili, впоследствии известнейшим театральным художником.

Эскиз общего зала в Hotel Caryle в Нью-Йорке, копия рисунка Enrico Brusaferri

После защиты Монджардино вернулся в Геную. Свои первые реальные проекты он сделал для нескольких богатых родственников, как апартаменты для дяди по отцовской линии в Портофино – как говорится, тренировался на своих. Занимаясь в этот же период по приглашению городских властей проектами реставрации нескольких исторических генуэзских палаццо, Ренцо окончательно понял, что это его путь. Однажды определившись, в 1945 году он перебирается из Генуи в более динамичный Милан, который становится его родным городом на всю оставшуюся жизнь. 

Вилла Garani во Фьезоле, 1953, один из первых комплексных проектов Монджардино

В разрушенном бомбежками Милане работы молодому одаренному архитектору находится предостаточно: от интерьеров для семьи сестры до оформления магазинов, салонов и даже строительства двух частных домов для местных зажиточных семей, на центральных улицах Donizetti и Borgonuovo. В его интерьерах были материалы мрамор и дерево, иллюзорная техника trompe-l’œil, гипсовая лепнина, интарсии, декоративные фризы, шелка Fortuny, ковры, теснение, умелое сочетание настоящего антиквариата с современными мастерскими поделками. Послевоенный город хотел бархатного уюта за тяжелыми шторами и много, много качественного декора.  Заказы шли один за другим. 

Вилла Frescot для Мареллы Аньелли, одной из первых и преданных заказчиц архитектора, копия фото Oberto Gili

Уже к пятидесятым годам среди его клиентов фигурируют самые известные дворянские рода и такие знаковые для Италии фигуры как семейство Agnelli. Монджардино работает практически по всему Северу Италии, от Венеции до Турина, получает заказы от именитых римлян, оформляет виллы в Тоскане. А работа для театра, которая с громким успехом возобновилась с 1964 года оперой “Тоска” в Covent Garden, в постановке Дзеффирелли и с Марией Каллас в главной партии, знакомит его с лондонским и парижским высшим светом, с миром оперной и балетной богемы. После Джанни и Мареллы Аньелли, семей Мондадори и Занусси, в списке его клиентов появляются Аристотель Онассис, бароны де Ротшильд, принцесса Иордании Фириал, барон Тиссен-Борнемис, и еще виконты, князья, воротилы бизнеса с Пятой Авеню... Список фамилий, который, по шуточному замечанию кого-то из друзей, заставил бы вздрогнуть не одного kidnappers.

Салон Дома Setton в Париже, копия фото Massimo Listri

За первыми успешными театральными постановками последовали другие – в Милане и Париже, Венеции и Стокгольме, Лондоне, Гамбурге, Сполето. За театром приходит очередь кино: и снова с Дзеффирелли Монджардино достигает наибольших высот как художник-постановщик, оформив подряд несколько его фильмов: это два номинированных на Оскара за лучшие декорации: “Укрощение строптивой” 1967 года и “Брат солнце, сестра луна” (1972), легендарный фильм “Ромео и Джульетта” (1968) с трепетной Оливией Хасси в роли Джульетты и незабываемой музыкой Нино Рота. Еще раз он вернулся к сценографии в кино для Лилианы Кавани в ее фильме 1977 года “По ту сторону добра и зла”. 

Один из знаменитых макетов-диорам архитектора к сцене фильма “Укрощение строптивой”, сзади афиша с Лиз Тейлор и Ричардом Бартоном. Деталь выставки в Милане "Omaggio a Renzo Mongiardino", фото Anna Kolomiyets

Кадр из фильма "Ромео и Джульетта", 1968

Его подход к проекту и исполнению не менялся в своей серьезности, шла ли речь о театральных декорациях, которые жили один сезон, или об элитных апартаментах, которые должны были длиться поколения. С ним всегда была его “банда” умелых итальянских мастеров, ставшая почти членами его семьи за долгие годы сотрудничества: столяры, краснодеревщики, резчики, позолотчики, формовщики, маляра, декораторы, художники. Эта команда четко по эскизам маэстро создавала и собирала готовые интерьеры в Италии, после чего они разбирались, аккуратно упаковывались и отправлялись заказчику, часто за океан, где с точностью до миллиметра монтировались и садились в размеры архитектуры.

“Банда” итальянских ремесленников вместе с Монджардино в момент пробного монтажа кабинета для нью-йоркского коллекционера Peter Jay Sharp, вдохновленного интарсиями ренессансного studiolo герцогского дворца в Урбино, копия фото Massimo Listri

Мастер-декоратор из команды Монджардино копирует образец платья с картины на бархатные стеновые панели. Копия фото Walter Russo, архив Renzo Mongiardino

Монджардино можно было бы назвать гениальным имитатором, жадным собирателем идей великих мастеров прошлого, если бы за всеми этими играми превращения обыкновенных, бедных материалов как фанера, гипс, картон, холст, пластик в богатейшие по визуальным и тактильным ощущениям интерьеры, не стояло великое мастерство интерпретации, понимание первостепенности архитектуры как костяка и основы всего, иерархии пространства. Многие и до, и после него создавали так называемые дома in stile, он один революционизировал метод. В своей монографии Монджарждино писал, что ему множество раз случалось спасать “несчастливые помещения”, к которым он подходил как чуткий доктор, с желанием не просто вылечить “больного”, но дать ему новую, счастливую жизнь – а значит, и самим обитателям дома.  Он обижался, когда его называли декоратором, сам себя определял, как творца атмосферы.  Созданные им несколько значительных общественных проектов, как два здания в Милане, проекты лобби-бара в отеле Carlyle в Нью-Йорке, отель Kulm в Санкт-Морице, Plaza в Риме, магазины-бутики в миланском Квартале Моды, все равно не изменили его славы создателя “сказочных домов для сказочных клиентов”. Домов, которые спустя 30 лет, а то и полвека, уже второе и третье поколение их обитателей старается сохранять и длить, почти ничего не меняя в найденной маэстро гармонии пропорций и качестве исполнения деталей.  

Главный салон в доме Mondadori Zanussi в Милане можно назвать апофеозом видения Монджардино, проект 1978 года.  Хорошо видны на стенах панели со смелым черном фоном в технике scagliola, подсмотренные дизайнером в одном из алтарей миланской церкви. 

Салон-библиотека в палаццо Carraro в Риме, 1975. Монджардино удалось создать интимность и уют в пространстве большой высоты, умело использовав росписи, имитирующие неоклассическую архитектуру, и игру света и тени. 

Музыкальный салон в доме Drue и Henry Heinz в Лондоне, который Монджардино создал на месте бывшего гаража, копия фото Massimo Listri

Монджардино не был ретроградом, не признающим новых модернистских течений – он был до мозга кости итальянским архитектором, реинкарнацией великих мастеров великого прошлого Италии в ХХ веке. И признавая значение новизны в архитектуре общественной, для создания Дома считал более приемлемыми ренессансную и барочную классику, не современный минимализм и даже, подумать только, не ар-деко. Однако случалось, что иронично настроенные критики его стиля, приверженцы модернизма, попадая в интерьеры Монджардино, совершенно меняли свое мнение и с энтузиазмом переходили в армию его поклонников. Важен в этом смысле его комментарий о подходе к проектированию жилья: 

“Дома не меблируются, но создаются – с учетом их структуры, скелета, внутренней красоты, если она есть. Мы верим, что возможно изобрести новый дом, универсальную модель, которую можно повторить идентичной как в Неаполе, так и в Стокгольме. Но дом – это не изобретательство, это все тот же приют, в котором человек может укрыться, потому что устал, потому что голоден, потому что хочет спать. Старинные дома были построены с учетом этих конкретных потребностей, они были выражением подлинности самой своей функцией, а ограничения, которые были продиктованы имеющимися материалами и технологиями, подталкивали к поиску красоты в функциональности.” 

Большой салон в доме принцессы Иордании Firyal в Лондоне, из монографии Монджардино 1993 года, копия фото Walter Russo

Еще несколько цитат из монографии Ренцо Монджардино “Архитектура комнаты” (1993)

Столовая в доме принцессы Firyal в Лондоне, копия фото Derry Moore для статьи в номере британского журнала Architectural Digest, май 1987

“Лучше изменить [начальную идею], чем делать много исправлений; множество исправлений останутся заметными и в окончательном результате”.

Вход в замок Wideville под Парижем по проекту Монджардино, копия фото Massimo Listri

“На пути от эскиза к стенам помещения наверняка появятся какие-то сюрпризы и варианты, но это даже желательно, потому что финальный результат никогда не должен быть репродукцией, но развитием эскиза”.

Каминный зал в Доме Elsa Peretti, эскизы и реализация. Деталь выставки в Милане "Omaggio a Renzo Mongiardino", фото Anna Kolomiyets

“Часто к лучшим результатам приводит не моментальное принятие [идеи проекта], а полемическое сотрудничество, когда желания клиента и убедительность архитектора приводят к общему решению, без компромиссов, пройдя, возможно, через дискуссии, несогласие, разрывы, открытое противостояние. Если это удается преодолеть, результат может оказаться сложнее и лучше”.

Будуар Marie Helen de Rotshild. Оформление под коллекцию лиможского и итальянского фарфора. Проект в парижском Hôtel Lambert для баронов Guy и Marie-Hélène de Rothschild Монджардино называл самым сложным своим заказом, который стал и самым громким его триумфом. 

“Можно говорить о несчастливых комнатах, для них – особое лечение, внимание, попытка пересмотреть иерархию частей, трансформировать пропорции, исправляя их, или изобретательно и с фантазией использовать недостатки; это может дать удивительные результаты.”

Рудольф Нуреев в своем парижском доме в Quai Voltaire, творении Монджардино, копия фото Derry Moore

“Иногда эскиз может напугать клиента. В таких случаях доверие должно быть сильнее понимания; даже смутная интуиция благоприятна для начала работ. Но вряд ли можно ожидать, что видение автора будет аналогично понято клиентом. Предвидеть конечный результат, что непросто для архитектора, почти всегда оказывается невозможным для заказчика.” 

Lee Radziwill с сыном Antony в семейном салоне ее лондонского дома Buckingham Place по проекту Монджардино, 1966, копия фото Cecil Beaton

Как можно предположить, знаменитые клиенты Монджардино, люди большой культуры и неограниченных возможностей, были далеко не простаками. И нужно было иметь (выработать) свой особый подход к работе с ними. Огромное внимание, которое архитектор уделял изучению жизни своих клиентов, в сочетании с обширной эрудицией в вопросах стиля, делало его не только убедительным, но даже расширяло значение и роль его фигуры. Княгиня Ли Радзивилл, сестра Жаклин Кеннеди и одна из первых его заказчиц в Англии, сама ставшая позднее и не без влияния Монджардино интерьерным декоратором, вспоминала в недавнем интервью: "Думаю, я узнала больше от Ренцо, чем от кого-либо другого. Я ужасно по нему скучаю". Знаменитый итальянский кутюрье Valentino, для которого маэстро сделал несколько проектов, в том числе дом в Риме и виллу XVIII века в Тоскане, так оценивал его творчество: 
“Монджардино был магом, а не просто архитектором или декоратором. Он превращал пустую банальную комнату в сказочный замок, благодаря своему изумительному мастерству драматургии и пропорции”.

Сливки миланского общества в доме Мартины Mondadori Sartogo во время презентации интерьерного журнала Cabana, вдохновленного творчеством Монджардино. Его интерьеры живут поколениями, копия фото Stefano Trovati

Мартина Мондадори Сартого, хорошо знавшая многих его клиентов, рассказывала, что одним из первых вопросов, которые маэстро задавал новому заказчику, было: Какая цветовая гамма вам нравится и что вы коллекционируете? Это помогало ему сформировать общую декораторскую схему и отчасти психологический портрет клиента. Он верил, что в споре рождается истина, и лучше прояснить все возможные расхождения в видении заказчика и архитектора вначале, чтобы не получить больших проблем потом. "Иногда обсуждение или даже спор приводят к лучшим результатам" считал архитектор, отмечая, что самая красивая и оригинальная архитектура в Италии часто возникала из весьма “полемического сотрудничества”.

Проекты интерьеров и реализация клуба-гостиной (1979-1982) для оригинального Дома Scaccabarozzi в Турине, названного “Fetta di Polenta”, по проекту архитектора Alessandro Antonelli, второй половины XIX века

Многие из его клиентов вспоминают, что он приходил на второй коллоквиум уже с небольшим макетом-диорамой, им же сделанным, в масштабе 1:50, и рассказывая, вертел его, описывая подробности проектной идеи. В своей книге 1993 года Монджардино так рассказывает о роли трехмерной модели: 
“Я считаю, что очень важно для проектного решения комнаты воссоздать ее четыре стены в маленьком [макете] эскизе. Магия места, которую никакие фотографии не в состоянии передать, возникает внутри его пустоты. В отличие от фасада дома, церкви; в отличие от картины, скульптуры, образ комнаты формируется именно в пустоте, в том, чтобы поставить зрителя посреди ее четырех стен”

Гостиная с библиотекой в доме Монджардино на Via Bianca Maria

В жизни Moнджардино, как бы неожиданно это не показалось, совершенно не был накопителем имущества или коллекционером элитной недвижимости. На вершине своей карьеры, в 1980-е годы, когда он уже был признанным фаворитом и самым модным архитектором в мире для the richest of the rich, работая для таких звездных заказчиков как кутюрье Джанни и Донателла Версаче, Валентино Гаравани (Valentino); Франко Дзеффирелли, Рудольф Нуреев и для новой расцветающей нью-йоркской бизнес-элиты, как Рандольф и Вероника Херст, Дрю Хайнц, магнат мирового duty free Роберт Миллер - архитектор умудрялся не копировать привычки своей амбициозной межконтинентальной клиентуры. Их “безумный мир” не поймал Монджаржино в свои ловушки, вспоминал его друг и партнер, миланский архитектор Roberto Peregalli, работавший с ним в 80-90 годы. Ренцо продолжал жить и работать в роскошной, но съемной квартире в центре Милана, на проспекте Bianca Maria 45, с 1961 года и до последних дней, превратив свой дом-студию в уютное гнездо отшельника, заточенное под себя. Заполненное эскизами, макетами, образцами тканей и деталями декора, которые тестировал дома, чтобы потом использовать их для реальных проектов. Его домовладелец посматривал с подозрением на своего богемного постояльца, к которому время от времени заглядывали знаменитые по мировой светской хронике персонажи. 

Миланский ресторан Da Giacomo, завсегдатаем которого был Монджардино

Он никогда не водил машину, поэтому друзья и клиенты, или их шоферы, охотно оказывали ему эту незначительную услугу. Его режим дня был устоявшимся и размеренным: до полудня он работал, не переодеваясь, прямо в пижаме, на обед выходил в город уже элегантным щеголем, в мягком твиде и с галстуком, примерно в одно и то же время и в один и тот же ресторан – Da Giacomo, оформленный (до сегодняшнего дня) по его дизайну, а вечером смотрел телевизор или допоздна читал что-то из собственной богатой библиотеки, полной французской классики, от Стендаля и Бальзака до Пруста и Кокто, но и с особым местом для Достоевского и Бродского.

Ювелирный магазин Sabbadini на via Montenapoleone стал последним проектом маэстро, законченным уже студией Peregalli

Уже перелистнув восьмой десяток, при невиданной по длительности успешной карьере – более трех десятилетий, Монджардино оставался в прекрасной творческой форме, пробовал даже работать на компьютере, рисовал для развлечения урбанистические фантазии-утопии. В 1996 году совместно с Emilio Carcano выполнил оформление постановки “Евгения Онегина” для оперного театра в Сполето. Тогда же активно приступил к работе по созданию эскизов интерьеров недавно сгоревшего оперного театра La Fenice в Венеции, по приглашению Gae Aulenti. Закончить эту работу он не успел…

Инсталляция из вещей Монджардино, вдохновленная образом дома архитектора на via Bianca Maria, на аукционе в апреле 1999 года. Копия фото Massimo Listri

Он ушел в предпоследний год века. После того, как Монджардино не стало в январе 1998 года, власти Милана, увы, не нашли возможности сохранить его апартаменты нетронутыми и сделать из них Дом-музей. Поэтому дочь Мария, понимая невозможность спасти целиком обширное наследие отца, вынуждена была устроить спустя некоторое время, в апреле 1999 аукцион в Casa d’aste del Ponte, на котором было продано все богатое содержимое квартиры, кроме художественного и эпистолярного архива. Он был целиком передан городу Милану и потом попал в Публичную коллекцию “Achille Bertarelli” при музее Castello Sforzesco, а значит не утрачен и систематизирован – что-то около тридцати тысяч единиц (!) – эскизов, макетов, образцов, фото и рисунков. Чтобы сегодня время от времени, как в этом году по случаю столетия со дня рождения Маэстро, ценители могли увидеть эти фрагменты его богатого, яркого, мастерски сделанного мира. 

По материалам: выставки "Omaggio a Renzo Mongiardino" (28 сентября-11 декабря 2016), Castello Sforzesco, Милан; журналов Architectural Digest, Introspective magazine, блога Spettacolarmente, Raccolta Civica “Achille Bertarelli” . На заставке: Ренцо Монджардино в своем доме-студии в Милане, 1989, фрагмент фото Massimo Listri. Цитаты Ренцо Монджардино по книге Architettura da camera. Издательство Officina Libraria, Milano, 2016

Понравилось, поделитесь