В семье
Анцоло и Лауры было 11 детей, не все они дожили до взрослого возраста.
Достоверно известно об одном из братьев Джамбаттисты, Анжело, который получил
достойное классическое образование и стал монахом-доминиканцем. Вероятно, именно
благодаря старшему брату во взрослом возрасте Пиранези мог похвалиться вполне приличным
владением латынью и отличным знанием истории Рима. Имя одной из младших сестер
Пиранези, Луиджи, всплыло в завещании отца, оставившего почти все скромное
наследство ей, бывшей на тот момент еще незамужней.
 |
| Репродукция Каналетто. Канал Гранде с церковью Сан-Симеон-Пикколо. London National Gallery. Проект Джованни Скальфаротто |
Обучить и
пристроить к делу такое число детей семье было непросто. И хотя у Анцоло в ту
пору дела шли неплохо – он был capomastro, что-то вроде
прораба на стройке, первым учителем Джамбаттисты стал его дядя-эрудит Микеле, тот
самый архитектор Магистрата вод, почитатель Палладио и Витрувия, любитель
музыки и археологии. Это и сыграло главную роль в профессиональном выборе мальчика.
Луккезе, видимо, стал и одним из первых, кто столкнулся со строптивым и
независимым характером Джамбаттисты. Подросток побил горшки с дядей, и, по
некоторым сведениям, перешел в мастерскую другого венецианского архитектора,
Джованни Скальфаротто, прото
Арсенала, занятого на множестве рутинных работ по оценке состояния, реставрации
и ремонту существующих зданий фабрики. А также церквей, колоколен, алтарей в
городе и на большой земле. Что касается рисования, первые уроки рисунка и перспективы,
кроме зарисовок и обмеров на архитектурных площадках, молодой человек мог
получить в знаменитой печатной мастерской Дзукки, у Карло, способного
театрального художника и гравера, человека успешного и предприимчивого. Нет документальных
подтверждений учебы у популярного в то время сценографа и декоратора из Болоньи
Фердинандо Бибиены, но Пиранези не мог пройти мимо его фундаментального труда Architettura civile – “Гражданская архитектура”,
который развивал тему угловой перспективы и популяризовал новые веяния в
театральной декорации. Впрочем, о какой-то его длительной учебе или рисовальной
практике в Венеции упоминаний не сохранилось.
 |
| Фердинандо Бибиена. Эскиз сценографии, нач. XVIII века. Тушь, перо, акварель. Флоренция, Galleria degli Uffizi, Кабинет рисунков и эстампов |
В биографии архитектора
Скальфаротто есть один интересный факт – почти сорокалетним он в компании
коллег-земляков предпринял поездку в Рим с образовательными целями. И для него,
видевшего античность только как отблеск в венецианской архитектуре Палладио, это
перевернуло мировоззрение, а кроме того самым положительным образом сказалось
на профессиональной карьере по возвращении. Возможно, именно рассказы пожилого наставника
подтолкнули Пиранези отправиться в 1740 году в Вечный город – в поисках лучшей
доли, так как родина не сулила ничего интересного в профессиональном плане сыну
скромного каменщика без высоких связей. Так он оказался в качестве рисовальщика
в составе официальной делегации посла Венеции Франческо Веньера, с
приветственной миссией от Республики к новоизбранному 17 августа Папе Бенедикту
XIV. Выехав в начале
сентября, спустя месяц Джамбаттиста мог праздновать свои 20 лет уже в Риме. Делегация
разместилась в палаццо Венеция, в двух шагах от Капитолийского холма и Форума.
Вечный город
Рим середины
XVIII века был
не только городом возможностей, но и божественной красоты руиной, ценность которой
современникам еще предстояло оценить. А пока эти прото-антиквары активно
копали, растаскивали, копировали и продавали все то, что просто лежало под
ногами. К счастью, покупателей было хоть отбавляй, особенно среди британцев. Время
продолжало подтачивать камни, а природа причудливо укрывала их бурными
зарослями деревьев и плюща.
Сказать, что
“говорящие руины” Рима перевернули воображение Пиранези, ничего не сказать.
Грандиозность римской античности не имела ничего общего с камерной, вычурной
Венецией. Здесь вся история Древнего Рима, знатоком которой он себя считал,
лежала перед ним в материальных иллюстрациях, и ее можно было “листать” как
книгу. Точный глаз рисовальщика, свободно владеющего перспективой, знание
принципов венецианской пейзажной живописи ведуты, врожденное чутье сценографа –
это был привезенный с Адриатики бесценный багаж, другого по бедности происхождения
не оказалось.
 |
| Пиранези. Триумфальная арка (ок. 1745-1750), бистр, перо, акварель, British Museum, Лондон |
От
венецианской архитектурной практики и первых наставников у Пиранези осталась
идея ответственного подхода к архитектуре как миссии, как к сумме знаний и
умений, которые отвечают за благополучие, цивилизацию, земли и само государство.
В Венеции с ее особыми условиями это было залогом и законом выживания. С этой привитой
на родине ответственностью Джамбаттиста решил стать хронистом римских
древностей и так спасти их от забвения:"Когда я понял, что в Риме большинство древних памятников лежали заброшенными на пустырях или в садах, или служили карьерами для новых построек, я решил сохранить их память своими гравюрами. Поэтому постарался делать их с максимальной точностью".
Пиранези не
хватало только техники, чтобы начать переносить все эти виды на бумагу. Способный
рисовальщик, он прекрасно понимал недостаток практических навыков, и очень скоро
стал брать уроки у художников-сценографов Доменико и Джузеппе Валериани, у известного в городе гравера Карло Нолли. С Нолли работал над созданием уменьшенной
копии его знаменитого “Плана Рима”, вышедшего спустя несколько лет. Около 1742 года изучал
основы офорта у Джузеппе Вази, владельца одной из самых популярных мастерских калькографии в Риме, как тогда называли технику глубокой печати. В то же время
практиковался в переводе в эстамп чужих рисунков – занятие это не вызывало большого
энтузиазма у Джамбаттисты, но помогало оттачивать технику гравировки и
травления.
 |
Пиранези. Фантазия с дворцом. Бистр, перо, размывка акварелью
|
Отличие и
преимущество Пиранези перед его римскими учителями эстампа было в том, что он все-таки
был архитектором, ощущал себя архитектором, именно так с гордостью подписывал
свои офорты – Architetto Veneziano.
Опыт обмеров в родном городе при дяде, потом при Скальфаротто и знание
Перспективы (он писал с заглавной) прекрасно пригодились ему в Риме, чтобы
создавать рисунки и планы “с максимальной
точностью”. Позднее Джамбаттиста писал, что перед глазами у него стояли
аккуратнейшие и точные рисунки, сделанные столетие назад на тех же местах его
великим земляком “бессмертным Палладио”.
 |
| Пиранези "Атриум с колоннами и куполом", около 1740-1743; бистр, перо, серая размывка, черный мелок |
Так молодой
человек и курсировал: между руинами Форума и Виллой Адриана, Колизеем и
Тибериной. Между зарисовками и обмерами римских древностей и библиотеками, где
консультировался и сверялся. Например, по собранию своего первого мецената Николы
Джоббе, распорядителя работ на папских стройках, римского эрудита с богатой
коллекцией “Картин… Рисунков, Книг и
Гравюр, … объединенных … изысканным вкусом и знаниями”. В итоге уже в 1743
году вышла “Первая часть архитектурных форм и перспектив, изобретенных и
выгравированных Джо. Батта. Пиранези, венецианским архитектором”. Серия из двенадцати
листов, выполненных резцом и травлением, отличалась неожиданными ракурсами и была
результатом большой аналитической работы. Свой дебют автор логично посвятил Николе
Джоббе. Сам отличный рисовальщик, этот щедрый покровитель, судя по благодарным письмам
Пиранези, научил его по-новому видеть, а не буквально фиксировать “Августейшие реликвии, которые до сих пор
хранят древнее величие и великолепие Рима”. Научил его, как быть
оригинальным – интерпретировать, а не копировать. И возможно это стало более ценным
уроком, чем все тонкости офортного дела вместе взятые. |
| Пиранези "Первая часть...", фронтиспис с посвящением меценату "...Dedicate al Sig. Nicola Giobbe", 1743 |
Освоение вновь
открывшегося мира шло большими шагами – в тот же год Пиранези со своим новым
приятелем, земляком, скульптором Антонио Коррадини впервые отправился в Неаполь, чтобы
увидеть знаменитые образцы местного барокко, а еще обязательно посетить
археологические раскопки Геркуланума, места нового паломничества со всей
Европы
, случайно
открытого в 1709 году под двадцатиметровым слоем вулканической породы. Не имея помощи от семьи и устойчивого дохода, он в первые римские годы активно
стремился наладить как можно больше полезных связей, залога возможных заказов и
финансовой поддержки. Через Джоббе завел знакомство с архитекторами Луиджи
Ванвителли и Николой Сальви. А еще его “Первая часть…” нужна была в качестве
пропуска в Аркадскую Академию, престижное римское сообщество людей культуры
самого разного социального статуса, включая поэтов, композиторов, сановных
патрициев и даже пап. Поэтому, кроме посвящения Джоббе, на фронтисписе – титульном
листе – Пиранези выгравировал пейзаж, который был вполне конкретной аллюзией на
поэтическую Аркадию. Когда ему исполнилось 24, он был допущен в кружок
аркадийцев с удивительным псевдо Salcindio Tiseio,
и охотно цитировал его на титулах своих графических томов.
 |
Символы Accademia dell'Arcadia - свирель Пана, венок из лавра и сосны. Год основания 1690, Рим
|
В 1745 году
вышла серия офортов небольшого формата “Различные виды древнего и современного
Рима”, плод коллективного труда нескольких видных граверов. Больше половины из
сорока семи листов были сделаны Пиранези. Серия оказалась коммерчески успешной
– в то время рос феномен Grand Tour,
и одной из обязательных целей “культурного туризма” богатых сыновей европейских
аристократов был Рим. Это давало Джамбаттисте некоторую надежду на возможность
независимого и сытого существования.
***
Но все же,
сколько он ни трудился, первый его римский период финансово не задался – и в июле
того же года Пиранези решил вернуться в Венецию, чтобы попробовать найти себе более
надежное занятие там. Судя
по другим свидетельствам, в 1744-м он уже ездил на родину – осмотреться. Все-таки дóма и стены помогают, но так не вышло.
Главной пользой
этого недолгого пребывания стало знакомство с Джамбаттистой Тьеполо и Антонио Каналетто,
лично или только по работам – не принципиально. Важно, что Пиранези имел
возможность еще раз оценить гармонию венецианской ведуты, с ее меланхолией и декадансом,
которые так нравились клиентам. Заодно он с досадой убедился, что все ведущие
позиции в деле изготовления эстампов уже заняты: на Каналетто работала целая
боттега подмастерьев, которая переводила его живописные полотна в гравюры. Кроме
него тут успешно заполнял рынок эстампов другой мастер-гравер и тоже архитектор,
Антонио Визентини, отрисовавший на тот момент практически все палаццо на канале
Гранде и собор Святого Марка со всеми его декорами и мозаичными полами. У обоих
уже был прекрасно сформированный круг покупателей и покровительство могущественного
британского посла Джозефа Смита, главного коллекционера и популяризатора
венецианской ведуты если не в мире, то по крайней мере среди британцев.
Франческо Поланцани “Пиранези как античный бюст”, лист из серии “Opere varie di Architettura, prospetive, grotteschi, antichità; inventate, ed incise da Giambattista Piranesi Architetto”, 1750
Так что
мысли об открытии своей граверной мастерской пришлось отбросить, а попытки
определиться в роли прото, архитектора-чиновника на службе у Республики не увенчались
успехом – места для венецианца
Пиранези не нашлось. Насколько сильно было задето его честолюбие говорит тот
факт, что спустя много лет в письме к сестре он вспоминал с обидой, что покинул
город “из-за того, что не смог получить
даже жалкое занятие”. В сентябре 1747-го он уезжал из Венеции, чтобы больше
уже никогда сюда не вернуться, даже на похороны отца в 1755 году – этот божественно прекрасный город в период своего заката ничего не мог ему предложить. Он возвращался в Рим.
Навсегда. И Риму, и миру в этом смысле очень повезло…Продолжение в следующей части.
Цитаты по: Rai
Cultura, Silvia Gavuzzo-Stewart.
Piranesi e il suo primo mecenate Nicola Giobbe. Перевод Анны Коломиец. Другие
источники: материалы каталога выставки в Бассано-дель-Граппа Giambattista Piranesi. Architetto senza tempo. Silvana Editore. 2020, La Repubblica Arte, Rai Cultura. Первое фото: Фронтиспис Vedute di Roma... di Giambattista Piranesi, источник Cambi Casa d’Aste; второе фото: Антонио Каналетто “Площадь Сан-Марко
в Венеции”, 1739; репродукция перед главой о Риме: Гаспар ван Виттель “Вид на
Рим через Тибр на Замок Сант-Анджело”, ©Christie’s London. Другие репродукции указаны по месту или из открытых
источников. Залючительное фото: ©Anna Kolomiyets Понравилось, поделитесь
Комментарии
Отправить комментарий