Музей Piranesi. Part 3

Джамбаттиста Пиранези влюбился в Рим – Вечный город стал его страстью, источником вдохновения и школой одновременно. Исследование античной архитектуры сделалось для него главным занятием, и благодаря бездонности материала это было на всю жизнь. За его размышлениями о римской цивилизации стояло систематическое эрудированное изучение памятников и древней топографии города. Одна страсть, к римской истории и архитектуре, логично пробудила другую – к раскопкам, реставрации и интерпретации находок, упорядочиванию и коллекционированию. Язвительные современники дали ему прозвище Signor pastiche, Господин имитация или менее обидное Господин стилизация. Он и правда смог проявить свой вкус в нескончаемых интерпретациях на классические темы, от греческих и египетских мотивов до этрусских и римских. При этом действовал одновременно как археолог, антиквар и как дизайнер, почти за два столетия до рождения самого термина. (Окончание, начало в блоге от 11 ноября и 11 декабря 2020).

В ожидании Архитектуры
Джамбаттиста с молодых лет с поразительной настойчивостью подписывал свои работы как Architetto (veneziano). Но при всем успехе его как рисовальщика и гравера, за первое десятилетие жизни в Риме до настоящей архитектуры дело так и не дошло. Он оставался очень близок к ней: занимался обмерами, благодаря практическим венецианским знаниям смог расшифровать римские строительные техники, многие впервые – он как будто мысленно разбирал античные сооружения и снова собирал их в монументальные комплексы терм, амфитеатров, храмов. Именно эти ценные материалы позднее легли в основу его фундаментального труда “О Величии и Архитектуре римлян” и “Римские древности”. Но реальные проекты, строительство или хотя бы реконструкция все еще оставались только мечтой.

Папа Климент XIII на гравюре Пиранези с оригинала Антона Рафаэля Менгса. Из "О Величии и Архитектуре римлян" 

Пока не случилось одно знаковое событие: 6 июля 1758 года понтификом был избран знатный венецианец кардинал Карло делла Торре ди Реццонико. Он сел на престол в Ватикане как Папа Климент XIII. Для всего венецианского землячества в Риме это означало одно: новые возможности – так работала система. Сам Пиранези вполне мог рассчитывать, что в лице новоизбранного Папы и его племянников, расставленных им на самые высокие посты, он приобретет исключительных покровителей. Причем не только в связи с публикацией его графических работ, но и по такой желанной деятельности в качестве архитектора и декоратора. Надежды эти оправдались в полной мере. 

Герб Папы Климента XIII Реццонико на обложке тома с "Римскими древностями", ему посвященному Пиранези

Сближение с семьей Реццонико действительно произошло, причем настолько, что третьего ребенка, родившуюся в семье Пиранези в 1761 году дочку Фаустину крестили племянник Папы Людовико Реццонико и его жена Фаустина Саворниан, чьим именем девочку и нарекли. В отношении заказов тоже открылись интересные перспективы. Кроме декорирования папских покоев и дворцов его многочисленной родни, Пиранези впервые были поручены реальные архитектурные работы.

Дела пошли настолько хорошо, что в том же 1761 году Пиранези перенес свою резиденцию, мастерскую и магазин в Палаццо Томати на Виа Феличе, где и прожил с семьей до конца своих дней. Именно с того момента на его многочисленных эстампах появилась новая подпись presso l’autore nel palazzo Tomati – при авторе в Палаццо Томати. Он отказался от услуг своего всегдашнего печатника, издателя и книготорговца Джованни Бушара, и всю деятельность по изготовлению гравюр, их печати и продажам перенес в собственное новое жилье. Тогда же, опережая времена, он как истинный предприниматель придумал издавать нечто наподобие таблицы-каталога – элегантного, постоянно обновляемого альбома, где были указаны названия гравюр и их цена. До наших дней сохранилось около тридцати таких экземпляров.
Кульминацией этого знаменательного для Пиранези года стало избрание его почетным академиком престижной Академии Святого Луки, объединявшей лучших художников современности. 

Вид Пантеона Агриппы, уже церкви Святой Марии и мучеников

Возвращаясь к желанным архитектурным заказам, в том же 1761 году могущественная семья Реццонико поручила Джамбаттисте серию реставраций внутри Пантеона, но это была мелочь, не сравнимая с творческим потенциалом мастера:

“У меня потребность рождать великие идеи,
и я верю – если бы мне заказали проект нового мироздания,
я бы оказался настолько сумасшедшим, что принял бы вызов”.  

Незначительные, хоть и престижные заказы продолжали поступать. Следующие несколько лет он занимался все такими же работами, в 1763-м проектом устройства постамента колонны Антонина на центральной римской площади Монтечиторио со статуей Справедливости. Потом декорированием апартаментов в Квиринале и Кастель-Гандольфо для монсеньора Джамбаттисты Реццонико и на Капитолии для сенатора Аббондио Реццонико. Там он проявился истинным мастером интерьеров, спроектировав декоры лепных потолков, мебель и детали обстановки, камины, некоторые из которых вошли позднее в его знаменитую книгу “О различных способах украшения каминов и других частей зданий…” (Diverse maniere d'adornare i cammini ed ogni altra parte degli edifizi…, 1769).

Проект трибуны и расширения абсиды церкви S. Giovanni in Laterano, 1764 - 1767. Pierpont Morgan Library, Нью-Йорк

Пока наконец не замаячил реальный архитектурный проект – расширение абсидной части и устройство хоров-трибун в церкви Сан-Джованни-ин-Латерано, здесь за столетие до него работал великий Борромини. Пиранези с энтузиазмом взялся за работу, создал множество чертежей и акварельных рисунков, в то время как коллеги источали желчь по этому поводу. Так архитектор Луиджи Ванвителли, именно тот, кто публично считал доходы от гравюр в кошельках Джамбаттисты, изрек совсем злое:

“Если Пиранези поручат сделать какие-то постройки, мы увидим, что может сотворить голова безумца, который не имеет под собой базы. Не нужен сумасшедший, чтобы закончить трибуну Сан-Джованни-ин-Латерано, даже если Борромини, который восстановил церковь, не был очень мудрым человеком”.

Чего было здесь больше – правды или зависти, неизвестно, но косвенное “проклятие” сработало. В тот год случился неурожай, и римской бедноте грозил голод. Перед лицом грядущей беды, церковь не решилась публично вкладывать средства в такое заметное строительство, и перенаправила их на поддержание своих прихожан. В 1767 году возможность открытия строительной площадки исчезла для Пиранези окончательно, вопрос был закрыт. Но эта неудача на Латерано, к счастью, была почти одновременно компенсирована другим заказом для architetto veneziano.

Unicum за подписью Пиранези
В 1764 году великий приор Мальтийского ордена кардинал Джамбаттиста Реццонико, двадцатичетырехлетний племянник Папы, поручил своему тезке Пиранези реконструкцию монастыря и перестройку небольшой церкви Санта Мария на Авентине. Архитектор сделал множество рисунков и чертежей, и 2 ноября того же года начались работы. Этому комплексу из площади, садов, виллы и церкви Гран Приората было суждено стать единственным проектом, где он смог превратить свое творческое видение в камень. 

 

Авентин с Виллой и церковью Приората. Скриншот Sky

Сад Приората. Слева площадь и очередь к "Дырке Рима", справа вилла и церковь. Скриншот Sky

Авентин – один из самых древних римских холмов. Точно самый таинственный. Здесь в античные времена каждый год 19 октября проводилась церемония Armilustrium, очищения оружия перед расквартировкой солдат на зиму, с обязательными жертвоприношениями в бывшем тут храме Марса.
В Средневековье, точнее в X веке здесь была оборонная крепость римского правителя Альберика II, такого властного, что он мог своей волей назначать Римских Пап. Именно он даровал эти земли великому церковному реформатору Одону де Клюни, так на холме возник укрепленный бенедиктинский монастырь. В то время этот старейший монашеский орден пользовался большой автономией и был в фаворе у религиозных и светских правителей. Маленькая часовня была перестроена в церковь Santa Maria de Aventino. В XII веке по неизвестным причинам монастырь перешел к тамплиерам, которые просуществовали здесь вплоть до упразднения ордена в 1312 году по приказу Папы Климента V. В тот же год красный крест тамплиеров сменился белым госпитальеров. Духовно-рыцарский орден госпитальеров, или иоаннитов – по имени своего покровителя святого Иоанна Крестителя, Giovanni Battista – в истории назывался в зависимости от места своего основного размещения: Иерусалимским, Родосским и наконец с 1522 года по сегодня Мальтийским. Здесь на Авентине мальтийские рыцари основали свой Приорат, на землях, закрепленных за ними Папой.

В 1925 году площадь получила название Мальтийских рыцарей, piazza di Cavalieri di Malta. Вид на аббатство Сант-Ансельмо. © Rerum Romanarum

Пиранези предстояло пересмотреть проект XVI века неизвестного ренессансного автора, проложить к церкви новый путь вместо непроходимой и крутой дороги, ведущей от Тибра на гору, от бывшего речного порта Рипа, разобрать остатки средневековых построек, реорганизовать площадь. Интересно, что начал он с раскопок именно на месте будущей площади, где обнаружил, как археолог с опытом, остатки Vicus Armilustrii – древнего святилища, где Салии, жрецы бога Марса проводили ритуал очищения воинов, коней и оружия. Такое совпадение с образом военно-духовного ордена подсказало Джамбаттисте тему декоров по всему периметру площади: античные символы логично соединились с воинскими традициями рыцарей Христовых. А слава римского прошлого сливалась с конкретной реальностью XVIII века. 

План Приората на Авентине

Рисунок к Circo Massimo

Spina di Circo Massimo, гравюра. Источник: Аукционный дом Il Ponte Casa d'Aste

Как гениальный сценограф Пиранези заново спроектировал площадь, оградив ее по периметру высокой стеной с чередующимися обелисками и стелами, обильно украшенными военными символами и трофеями. Стелы сочетают в себе декоративные элементы, взятые из герба Реццонико, такие как башня, морскую и военную иконографию рыцарей, мальтийский крест, а также этрусские, египетские и римские символы. Архитектор как будто в уменьшенном масштабе постарался воплотить элементы своей гравюры Circo Massimo из серии “Римские древности…” Площадь Мальтийских Рыцарей, как она зовется сегодня, кажется торжественным вестибюлем под открытым небом и считается последней барочной площадью Рима в преддверии наступления эпохи Неоклассицизма.

Площадь Cavalieri di Malta. Фото Patrick Rasenberg

Очередь - привычная картина на площади, чтобы заглянуть в "Римскую дыру". Источник: Bucket list

Вход ко владениям Главного Приората Ордена преграждает богато декорированный портал, который кажется входом в храм или дворец, но позади него нет здания, это чистая декорация. За ним Пиранези продолжил свои архитектурные игры в саду, создав оригинальную “перспективную трубу”, прозванную телескопом, с визуальным фокусом на куполе базилики Сан-Пьетро. Через замочную скважину в воротах портала, которую римляне называют il buco di Roma, “Римская дырка”, можно заглянуть в сад. Взгляд, проскользнув вдоль темной аллеи, четко упрется в величественный купол главного католического храма, который покажется близким и огромным, и будет визуально уменьшаться по мере движения по дорожке в сторону отрытой площадки сада Бельведеру. 

Этой аллее в обрамлении лавров, современники дали интересное имя – Corridoio di tre Stati, “Коридор трех государств”. Потому что площадь находится в Италии, сад со зданиями и церковью считаются независимой территорией Мальтийского ордена, а взгляд останавливается на Ватикане. В обновленном саду кроме “перспективной трубы” из вечнозеленых кустарников по проекту Пиранези был создан лабиринт, символ пути к внутреннему познанию и инициации, складывающийся в том числе в Мальтийский Крест.

Взгляд через замочную скважину в портале

Оптический эффект телескопа по мере приближения к Бельведеру. Фото: ArchiDiAP

Самые объемные работы коснулись церкви Санта Мария дель Приорато. Архитектор укрепил ее фундаменты, добавил на фасад декоры и акцентировал окулус – большое круглое окно по центру, в целом сохранив пропорции входного портала XVI века. Интересной была находка в декабре реликвии, о чем Пиранези записал в финансовом отчете о работах. Во время укрепления фундаментов под дверью, соединяющей церковь и Палаццо была обнаружена голова Сан-Савино в серебряном контейнере, заключенном в мраморный ящик. Римские холмы хранили множество тайн и сюрпризов.
Чтобы сделать приземистый фасад более легким и вытянутым по пропорциям, Джамбаттиста добавил над фронтоном высокий прямоугольный аттик – это было самое существенное изменение, внесенное снаружи. Но к сожалению аттик был поврежден во время французских артобстрелов 1849 года, при падении Римской республики, и потом разобран. Увидеть каким был фасад Пиранези можно только на его рисунках или старых гравюрах первой половины XIX века.

Рисунок фасада церкви с аттиком. Sir John Soane's Museum, Лондон. Источник: ArchiDiAP

Giovanni Maria Cassini, Вид церкви Приората, 1779, офорт. Nuova raccolta di vedute di Roma antica e moderna, Рим

Один из первых нереализованных вариантов фасада церкви, развертка. Источник: ArchiDiAP

Лепные символы на фасаде, как и на площади, были аккуратно подобраны автором и имели множество значений, многие из которых сегодня утрачены. Египетские сфинксы и детали, увиденные на колоннах, которые он находил при раскопках, стали элементами головоломки декоров его церкви. А изображения инструментов каменщика и полумесяцев многие интерпретируют как посыл к масонской символике – факт масонства Пиранези был хорошо известен.

Фасад и отдельные его детали

Капители на фасаде с башнями, символами рода Реццонико. Фото: Paolo Marcoaldi. До реставрации

Розон, или Окулус на фасаде, деталь. После реставрации

Основные усилия архитектор посвятил интерьеру церкви. Она возникла здесь в Средние века на месте небольшой монастырской капеллы, и от того времени в храме сохранился только алтарь. Внутри Пиранези позволил себе максимальную свободу выражения, существенно перераспределив пространства. Он сдвинул три ступени в глубину единственного нефа, ближе к пресвитерию, и поделив храм примерно на две равных части, создал небольшой деамбулаторий – обход в абсиде сзади алтаря. А самому алтарю уделил максимум внимания, чему подтверждением четыре сохранившихся детальных рисунка. Воплощение на их основе было поручено его ученику, скульптору Томмазо Риги. Необычна уже сама форма алтаря – это соединение трех поставленных друг на друга саркофагов, нижний из которых служит базой для литургии и повторяет в уменьшенном масштабе форму и декор окулуса на фасаде.

Эскиз алтаря с вознесением святого Базилио

Алтарь с вознесением и рельефом Мадонны с младенцем и Сан-Джованни. Фото: Rai Cultura

Фото: Mauro Brienza

Интерьер церкви после реставрации 2017-2019 гг. Фото Rai Cultura

На среднем саркофаге помещен рельеф Мадонна с младенцем и Сан Джованни. Верхний саркофаг венчает фигура святого Базилио в славе, которого ангелы возносят на небеса – это еще один святой, которому посвящен храм. Сам саркофаг формой похож на корабль с двумя симметричными носами, что снова напоминают о двойственном характере, военной и религиозной природе мальтийских рыцарей, и таких аллюзий здесь много. По точному описанию историка искусств Марты Бурраи, этот алтарь сумма “пустого и полного, молчания и повествования, … копии и оригинала, законченного и незавершенного …: список пар противоположностей, которые предлагает алтарь святого Василия, на самом деле бесконечен. В этом его послание, в этом его аллегорическая природа…” 

Эскиз декора центрального свода. Ниже - воплощение, фото Rai Cultura

Во время недавней реставрации церкви, лепнина центрального свода. Фото Rai Cultura

Еще один элемент большой декоративной сложности в интерьере церкви – лепнина потолка нефа, которая повторяет тему фасада с монограммой PX, Pax Christi, здесь дополнена большой гирляндой. Снова присутствует форма корабля, на одной стороне которого штандарт с фигурой Иоанна Крестителя, святого покровителя кардинала Реццонико и защитника Ордена, парус с мальтийским крестом, трофеи из щитов, сутана Ордена и папская тиара. Пиранези как будто воспроизвел здесь в трехмерном виде свои многочисленные гравюры.

Декор над абсидой. Фото: Rai Cultura

Световой фонарь над алтарем. Фото: Paolo Marcoaldi

Богато украшен также треугольный парус – цитатами из военно-морских походов рыцарей. Завершает украшение потолка герб Реццонико с кардинальской шляпой и мальтийским крестом. Вся эти декоративные элементы направляют внимание на световой фонарь над алтарем, оформленный четырьмя лепестками, на которых эпизоды из жизни святого Иоанна Крестителя. Еще двенадцать медальонов с апостолами находятся над каждой нишей и вокруг апсиды. 

Детали алтарного образа, где видно использование состава разных оттенков охры

Нижний саркофаг алтаря с окулусом и средний с образом Мадонны и младенца. С такого расстояния оттенков охры уже не видно. Скриншот Sky

Интересно, что Пиранези задумал выполнить декоры интерьера и экстерьера здания из специального крепкого состава собственного изобретения, полученного из смеси извести и мраморной пыли с добавлением где нужно охры, чтобы усилить тенями объемы лепнины. Эта особенная техника обнаружилась во время недавних реставрационных работ (2017-2019). 

Общий вид с декором и штандартами после реставрации 2019 года. Справа надгробие Пиранези

13 октября 1766 года церковь была торжественно показана кардиналу Реццонико и Папе Клименту XIII, оба были воодушевлены результатом. В награду Пиранези был провозглашен кавалером ордена Speron d’Oro, Золотой шпоры. С тех пор на его гравюрах появилась подпись Cavalier Piranesi fecit. Что до коллег и кружка римских интеллектуалов, реакция была предсказуемой – казалось, они только и ждали возможности излить свою желчь. Архитектор Ванвителли, художник Менгс, историк Винкельман, гравер венецианец Визентини и за ними дружный хор современников от души критиковали законченную работу. Сложный декор называли занятным в деталях, но в целом нагромождением, большой бессмысленной путаницей. Лишь немногие поклонники с энтузиазмом встретили проект храма Пиранези, большинство сочло его негармоничным и слишком фантазийным. Но к счастью высокая папская протекция защитила доброе имя Пиранези, и ни одна рука больше не касалась оформления церкви Приората – сегодня мы видим ее в точности такой, какой задумал ее мастер.

Современная критика называет ее уникальной, “маленькой и удивительной” (Giulio Carlo Argan) и “самой оригинальной церковью в Риме, … где древний Рим и Восток сосуществуют в современном синтезе...” (Vittorio Sgarbi). Сам Пиранези ответил на предсказуемую критику оппонентов словами своих персонажей в “Мнении об Архитектуре”:

“Тот, кто думает, что множество декоров оскорбляет глаз и сбивает его с толку ... не множество декоров оскорбляет глаз того, кто смотрит, а их плохое расположение”.

Дизайнер ante litteram*
Пиранези был самым известным гравером XVIII века, как потом оказалось, всех времен. Но он еще очень многое делал на опережение своего времени. Его можно назвать одним из первых ученых-археологов в современном понимании, арт-дилером, реставратором. А еще дизайнером, задолго до появления самого термина. Он не только реставрировал скульптуры, вазы, канделябры, памятные камни, которые были выкопаны или которые он сам находил в римской земле, на Вилле Адриана и холмах, а потом собирал у себя в доме в Палаццо Томати, но и описывал. Его студия так и звалась “Музеем Пиранези”, на создание которого ушло больше двадцати лет кропотливого труда, сначала его одного, потом вместе с сыном Франческо. 

Дом-музей Sir John Soane’s Museum в Лондоне дает идею о Доме Пиранези в Риме, Соан был его клиентом

Это был такой своеобразный прототип современного шоурума, где можно было купить не только гравюры, но и предметы обстановки, камины, виртуозно составленные из оригинальных античных и новых элементов. Дом-музей в Палаццо Томати был превращен усилиями Пиранези в место настоящего паломничества знати и эрудитов со всей Европы.

Для повышения престижа своего “Музея” он часто изображал на гравюрах старинные экспонаты, которые не входили в его коллекцию. Аккуратно каталогизированные предметы, почти триста мраморов, имели специальные карточки с описанием происхождения, и без сомнения отражали вкус Пиранези.

Camini di fantasia. Один из каминов альбома в египетском стиле

Рисунок вазы для Томаса Баррета

Рисунок основания канделябра для Джона Талбота

Из серии "Вазы, канделябры, памятные камни..." Рисунок мебели и ваз для Френсиса Дикинса

Путешественники Гран-тура, большей частью английская знать – его основные клиенты, наверняка задавались вопросом: изобрел ли он все эти антикварные предметы, которые они видели на гениальных гравюрах и в реальности, или это был плод его фантазии? С ними вместе этот вкус разлетался и утверждался по всей Европе, от Стокгольма до Лондона, от Парижа до Санкт-Петербурга, до Германии, Нидерландов, Польши, Америки. Подтверждает международный авторитет Пиранези в этом деле факт избрания его в 1757 году почетным членом Лондонского общества антикваров, Society of antiquaries, по рекомендации знатного приятеля-британца Томаса Холлиса.

Оформление в египетском стиле Caffe degli Inglesi. Разертка по одной из стен. Рим, 1769

Важным дизайнерским проектом стало оформление в 1760 году так называемого “Английского кафе”, Caffè degli Inglesi на Испанской площади. Этот квартал в XVIII веке римляне остроумно прозвали “английским гетто”, так сильно он был облюбован этой многочисленной диаспорой. От того кафе, к сожалению, не осталось сегодня ничего, кроме имени. А еще воспоминания современников и несколько гравюр, сделанных между 1767 и 1969 годами и вошедших потом в книгу “О различных способах украшения каминов…” Фигуры в профиль, египетские иероглифы и загадочные символы, так популярные в Древнем Риме времен императора Адриана, были возвращены в современное пользование усилиями Джамбаттисты. Эзотерическая сторона древних знаний импонировала участнику философских кружков и масонской ложи, а вероятно и нескольких. Своими работами Пиранези по сути положил начало египтомании сначала в Риме, а потом и за его пределами. Моде, которая начавшись с середины XVIII века, продлилась и на следующее столетие. А его сборники гравюр только помогали этому, собранными в них “… различными украшениями, усердно полученными из самых драгоценных останков древних руин Рима, полезными для художников, скульпторов и архитекторов…”

Из серии "Вазы, канделябры, памятные камни...". Лист LVIII, Рим, 1778

Различные лампы из бронзы и терракоты, включая еще одну лампу с колесницей, запряженную двумя быками, ведомыми Дианой

Из серии "Вазы, канделябры, памятные камни..."

Его вкус к эклектике, его идущее вразрез с общим мнением видение истории, склонность к публичной полемике делают Пиранези невероятно современным персонажем во взглядах и поведении, намного опередившим свое время. Более понятным нам сегодня, чем своим современникам. Ante litteram. 

Не финал
Площадь Мальтийских рыцарей скрывает одну тайну. Согласно легенде, весь Авентинский холм представляет собой не что иное, как огромный корабль, пришвартованный в порту Рипа на Тибре, и посвященный тамплиерам. Парусник, когда придет время, отправится отсюда в Святую Землю.
Пиранези всегда был поклонником могущественного и таинственного Ордена храмовников, тамплиеров, и конечно, знал эту историю. Во время работ по обновлению холма и построек Приората он заложил в нарратив декоров и планировку сада целую серию знаков и смыслов, которые более или менее открыто отсылают к легенде. В проекте архитектора вся прямоугольная вытянутая площадь, окруженная стенами, составляет палубу, обелиски и стелы символизируют мачты и паруса, знаменитая аллея, обсаженная деревьями – это крытый капитанский мостик, лабиринты в саду – корабельные канаты и такелаж, а церковь Санта-Мария, где надгробие Пиранези, представляет собой командную рубку, сердце и мозг корабля. Когда-то он отчалит отсюда в плавание в Святую землю...

Франческо Пиранези. Портрет Джамбаттисты Пиранези, Venetus Architectus, имитирующий античный бюст

 

Приложение.
Любопытные факты из жизни Пиранези и после нее 

- Кого любят (или ненавидят), о том слагают легенды… или байки. О Пиранези бытует в Риме такая: уже будучи на смертном одре, в малярийной лихорадке он пытался восстать даже против смерти, говорил, что недостоин отдыха и требовал пересмотреть свои рисунки, гравюры и медные доски. Он отказался от медицинской помощи, настаивал принести ему “Историю Рима” Тита Ливия (Titus Livius, римский историк на рубеже двух эр) и просил близких читать ему вслух. Показывая книгу присутствующим, восклицал: “Я верю только в это”. Этот бой со смертью он проиграл - 9 ноября 1778 года его не стало, ему было всего 58 лет.

- Посмертная судьба (тела) Пиранези кажется не менее беспокойной, чем была его жизнь: он письменно завещал быть погребенным в церкви Санта-Мария-дельи-Анджели, и чтобы на его могилу был помещен только древний римский канделябр, им восстановленный. Но по неизвестным причинам семья выбрала Сант-Андреа-делле-Фратте, а затем по желанию кардинала Реццонико тело было перенесено в Санта-Мария-дель-Приорато, где для него была приготовлена гробница. Мраморное надгробие-кенотаф и памятник изготовил в 1779 году Джузеппе Анджелини. Он изобразил Пиранези одетым в древнеримскую тогу, со свитком в левой руке, на котором выгравирован план храма Посейдона в Пестуме, последнее место, над которым работал великий интеллектуал (фото ниже).
Упомянутый в завещании канделябр действительно был поставлен возле надгробия, но и тут не повезло – во время наполеоновской кампании в конце XVIII века он был “реквизирован” и увезен в Париж, сегодня в экспозиции Лувра.

- Вскоре после смерти Пиранези некий видный персонаж по имени Джан Людовико Бьянкони, медик, антиквар, эрудит и ментор историка Винкельмана, издал книгу “Историческая ода кавалеру Джованни Баттиста Пиранези”, Elogio storico del cavaliere Giovanni Battista Piranesi (1779), по сути мастерский пасквиль, который тонко мешал реальные факты из жизни Джамбаттисты и откровенные домыслы. Согласно его изложению Пиранези пытался убить своего первого римского наставника, сицилийского гравера Джузеппе Вази, в мастерской которого он обучался по прибытии из Венеции в Рим. Якобы потому, что учитель не хотел выдавать секреты офорта. Защититься покойник не мог, тогда на защиту чести отца встал сын Франческо, который возбудил дело о клеветничестве. Сам Вази подписал письмо о том, что такой факт не имел места и является измышлением автора. Сын выиграл дело, по приказу самого Папы весь тираж книги незадачливого беллетриста был изъят. Но цели своей Бьянкони достиг – пятно осталось. И уже современный автор Пьерлуиджи Панца в своем романе использует этот эпизод как реальный.

- Говоря о творческом процессе Пиранези, одной из странностей стала находка нескольких досок, гравированных с двух сторон. После следующих тщательных розысков было обнаружено 103 таких медных доски с выгравированной “обраткой”, каталогизированных и опубликованных в итальянском издании Henri Focillon, Giovanni Battista Piranesi, Bologna, 1967. Это важное исследование было позднее расширено и завершено Чиро Салинитро по случаю реставрации, выполненной в Диагностической лаборатории для печатных форм при Национальном институте графики в Риме, результаты его опубликованы в книге Giambattista Piranesi. Matrici incise 1756-1757, ed. Mazzotta, 2014. Причина такой “двусторонней” гравировки остается необъяснимой, но она точно не финансовая. 

Обратная сторона. Не только дважды использованная медная доска, но и разрезанная надвое

- Из детей Пиранези способности к рисованию и гравюре проявил старший сын Франческо, ставший правой рукой и наследователем боттеги Джамбаттисты. Но несомненно одаренной была и дочь, первенец Лаура, которая оставила по себе серию гравюр отличного качества, говорящих о зрелости ее как мастера. Они повторяют некоторые римские виды отца, но обладают своим характером и выразительностью (фото ниже). Это “20 видов Рима” и серия из 35 гравюр меньшего размера с видами Вечного города. К сожалению, она умерла молодой, в возрасте 29 лет, в 1785 году. После ее смерти брат Франческо больше никогда не печатал с ее досок.

Редкая гравюра Лауры Пиранези. Арка Септимия Севера. Источник: Galleria in via dei Coronari 115

- Так случилось, что сыновья Пиранези, Франческо и Пьетро, после падения Наполеона по политическим причинам бежали во Францию и осели в Париже, открыв там печатную студию. После смерти Франческо, все медные доски Джамбаттисты и его стали собственностью парижского издателя Фирмина Дидо. По специальному указанию Папы Григория XVI в декабре 1838 года они были приобретены для Ватикана и вернулись в Италию. Сегодня коллекция из 1191 предмета (964 автографа Пиранези, остальные выгравированы его сыном Франческо или, в любом случае, относятся к эстампам мастерской Пиранези) хранятся в архивах Центрального института графики (Istituto Centrale per la Grafica) в Риме. По сути это все глубокие печати, выгравированные венецианским художником и его мастерской за более чем тридцать лет деятельности. Часть их экспонируется сейчас в залах Института в Palazzo Poli у фонтана Треви на выставке Piranesi. Sognare il sogno impossibile (15 октября 2020 – 31 января 2021).

Медные доски на выставке Piranesi. Sognare il sogno impossibile в Palazzo Poli, Рим

- Работы Пиранези, особенно его утопии (или антиутопии) “Воображаемые тюрьмы” в новые времена вдохновили множество творцов. От Маурица Корнелиса Эшера до сюрреалистов в искусстве, в литературе писателей уровня Гюго, Готье и поэтов калибра Гете. На него как на вдохновителя многих своих творений ссылался основатель готического романа британец Хорас Уолпол. Французско-американская писательница Маргерит Юрсенал в сборнике эссе “С оговоркой” (Sous bénéfice d’inventaire) посвятила ему главу “Мрачный ум Пиранези”, вдохновенную именно серией “Тюрьмы”, о которой она замечала, что это “одна из самых загадочных работ, оставленных нам в наследство человеком восемнадцатого века”.

В 2009 вышел исторический роман итальянского автора Пьерлуиджи Панца “Крест и сфинкс. Безбожная жизнь Джован Баттиста Пиранези”, призер престижной литературной Premio Campiello того же года (Bompiani Editore). В конце книги, в Приложении Панца расшифровывает странные символы церкви Санта-Мария-дель-Приорато.

- Самый свежий фантастический роман “Piranesi” британской писательницы Сюзанн Кларк был издан в сентябре 2020 года Bloomsbury Publishing. В нем главный герой (Пиранези) обитает в огромном бесконечном Доме и общается с Другим, своим Альтер эго, в поиске “Великого и Тайного знания”.

- По тексту Пиранези “Мнение об архитектуре” в Туринском Политехническом университете студентами архитектурного факультета был поставлен спектакль (2007, Турин).

- В 2020 году начала готовиться к печати graphic novel – книга-комикс известного иллюстратора Ратигера, действие которого происходит в Колизее, главным героем приключения выступает Пиранези. Ratigher – псевдоним итальянского художника Francesco D'Erminio. Работами Пиранези вдохновлялись голливудские художники-постановщики фильмов про Бэтмена, Звездные войны и не только.

- “Русским Пиранези” называют архитектора-конструктивиста Якова Чернихова, известного своими архитектурными фантазиями, во многом вдохновленными работами знаменитого венецианца.

 ***

*ante litteram – латинский термин, дословно “до буквы”. Означает гравюру, отпечатанную перед нанесением надписи и указания имени автора и предмета изображения, и поэтому имеющую большую ценность. Фигуральный смысл: историческое или культурное явление, а также личность, которую обозначают определением, обычно относящимися к последующим временам.

* В статье везде использован вариант написания имени Giambattista - Джамбаттиста Пиранези, равноценный Джованни Баттиста.

Цитаты Пиранези и Ванвителли по Rai Cultura, цитата Marta Burrai по ArchiDiAP, перевод Анны Коломиец.
Другие источники: материалы каталога выставки в Бассано-дель-Граппа Giambattista Piranesi. Architetto senza tempo. Silvana Editore. 2020, каталога выставки в Риме La Roma di Piranesi. Artemide Edizione. 2006; La Repubblica Arte, Roma Felix, ArchiDiAP, Treccani Dizionario Biografico,
Первое фото: Двор перед церковью Санта-Мария-дель-Приорато, источник Rai Cultura. Второе: Заглавная буквица "P" из "Римских древностей". Заключительное: Гробница Цецилии Метеллы, 1762, Vedute di Roma. © Другие репродукции указаны по месту или из открытых источников.

Понравилось, поделитесь