Leonardo da Vinci, божественный и земной

Около пятнадцати лет назад одно известное международное агентство по общественным опросам озадачилось темой: Кого в мире считают самой выдающейся личностью всех времен и народов? Результат оказался неожиданно единодушным: подавляющее большинство самых интернациональных респондентов назвало жившего более пяти столетий назад итальянца Леонардо да Винчи, который далеко обошел других “конкурентов”, всевозможных властителей, военачальников и политиков самых разных эпох. 2 мая в мире отмечается 500 лет со дня кончины флорентийского гения – попробуем и мы просмотреть некоторые яркие эпизоды этой неординарной жизни.

Как мир узнал его историю?

Попробуем начать с конца. В 1567 году в стенах изысканной ренессансной виллы в городке Ваприо-д’Адда в ломбардской провинции, где-то посередине между Миланом и Бергамо почил в бозе некий благородный муж, Франческо Мельци, герцогской крови, ставший художником после того как в пятнадцать лет познакомился, вероятно в Милане, с Леонардо да Винчи, уже известным мастером за пятьдесят, окруженным почитанием, если не поклонением сильных мира сего. Франческо оставил родительскую семью, планировавшую для сына совсем иную карьеру – его отец Джероламо Мельци был инженером армии и капитаном милиции при дворе миланского герцога Франческо II Сфорца. Но сын стал любимым и одним из самых способных учеников и последователей Леонардо. С тех пор Франческо Мельци как тень следовал за учителем повсюду, куда заносила судьба беспокойного гения: из Милана в Рим к папскому престолу Льва Х де Медичи, потом во Францию, куда король Франциск I буквально “умыкнул” Леонардо, желая иметь его при своем дворе только ради счастья беседы с мудрым старцем. За год до своей кончины, в апреле 1518 Леонардо в замке Клу в Амбуазе подписал завещание, в котором, будучи бездетным и не имея семьи, завещал все свое имущество своему ученику, включая картины, рисунки, рукописи, дневники и библиотеку…  

Портрет молодого человека. Франческо Мельци. Предположительно рисунок Antonio Boltraffio, также ученика Леонардо

Франческо был предан учителю при жизни – их отношения скорее можно было бы назвать отношениями отца и сына, чем мастера и ученика, оставался он таковым и после смерти маэстро. Перевезя манускрипты наставника как драгоценные реликвии в свой фамильный дворец под Миланом, он сумел упорядочить и сохранить значительную часть эпистолярного наследия Леонардо – научные и художественные записи, рисунки, создал рукописную копию-компиляцию из 994-х коротких заметок и отрывков, так называемого Codex Urbinas, ставшего основой “Трактата о живописи”. Чтобы перебрать тысячи страниц записей, он, вероятно, прибегал к помощи писарей. Великая его заслуга еще и в том, что он был первым, кто смог расшифровать уникальный зеркальный стиль письма Леонардо, а также многие загадочные аббревиатуры и написания.

Портрет Джорджо Вазари и титульный лист издания его "Жизнеописаний..." 1568 года

Джорджо Вазари, первый официальный биограф Леонардо, в своем знаменитом труде “Жизнеописания прославленных живописцев, ваятелей и зодчих”, во втором издании 1568 года писал, что Франческо Мельци “дорожит и хранит эти бумаги вместе с образом счастливой памяти Леонардо”. К сожалению, не так трепетно отнеслись к бесценным леонардовым архивам дети Франческо – его старший из восьми детей, сын Орацио в обмен на обещание карьерного устройства продал весь архив тосканскому скульптору Помпео Леони, “охотнику за сокровищами” и придворному художнику испанского короля в Мадриде. Именно Леони проделал “адский труд” – обрезал, сформировал и переплел рукописи в те тома, которые сегодня зовутся Кодексами Леонардо и откуда мир уже пять столетий с удивлением и восхищением черпает знание об этом универсальном персонаже. Но увы, именно с того момента началась и печальная история рассеивания бесценного графического и исследовательского наследия Леонардо по самым престижным коллекциям мира, от Европы до Нового Света: от Милана и Парижа до Турина, Мадрида, королевской коллекции Виндзоров в Лондоне…

Репродукция страницы из Лестерского Кодекса

Вторым источником правдивой информации о Леонардо можно считать сохранившиеся оригинальные контракты на заказы, документы об оплате, дипломатическую переписку, поэзию современников в его честь. И только в последнюю –  его биографии post mortum – увы, этого не сделал преданный Мельци, отягощенный многочисленным семейством и систематизацией архива.

Тот же Вазари, которому на момент смерти Леонардо было восемь лет, писал свои главы о великом земляке, основываясь на воспоминаниях современников, знавших маэстро лично, и на том наследии, которое было ему доступно. Поэтому его “Жизнеописания…”, по крайней мере в отношении да Винчи, можно считать заслуживающими доверия, хотя иногда они и грешат излишней пристрастностью или описаниями произведений, которые автор никогда не мог видеть… Так что, вернемся к началу пути Маэстро.

Левша из Винчи    

Леонардо проявился в эпоху и в месте самой концентрированной художественной плотности в Европе –  во Флоренции герцога Лоренцо Великолепного де Медичи, городе, где объем и качество производимого художественного продукта были просто невообразимыми, а мастерские известнейших мастеров генерировали армии высоких профессионалов рисунка, живописи, скульптуры и архитектуры. А еще инженерии и строительного дела.

Незаконнорожденный сын успешного флорентийского нотариуса сера Пьеро и простолюдинки (или крестьянки) по имени Катерина, не признанный отцом, но облагодетельствованный дедом Антонио да Винчи и дядей Франческо – таковы краткие и подчас противоречивые сведения о начале жизни Леонардо, по крохам собираемые в единый паззл историками в архивах Тосканы. Видимо там же в родном городке он смог получить начальное образование, которое потом с жадностью дополнял на протяжении всей жизни, иронично называя себя в одной из своих записок omo sanza lettere, буквально неграмотным, и учеником опыта.   

Андреа Верроккьо и Леонардо да Винчи, "Крещение Христа" (1473-1475) - первая совместная работа маэстро и ученика. Уффици, Флоренция
"Пристроенный... еще в юном возрасте к искусству с Андреа дель Верроккьо, который [тогда] работал над доской, где святой Иоанн крестил Христа, Леонардо писал ангела, который держал одежду; и хотя он был юнцом, довел его таким образом, что ангел Леонардо был намного лучше, чем фигуры Андреа..." Джорджо Вазари “Жизнеописания…”

Где-то около 1468 года во флорентийской боттеге Андреа Верроккьо, одной из самых известных в городе, появился красивый подросток по имени Леонардо, подталкиваемый честолюбием и любовью к рисованию. Флоренция после маленького Винчи поразила его воображение интенсивностью общественной жизни и своей в воздухе ощущаемой насыщенностью искусством. Среди несметного множества памятников особое впечатление на молодого человека произвел незадолго до этого законченный купол Брунеллески (1461 г.) кафедрального собора Санта Мария дель Фьоре. На то время повсюду в Дуомо и вокруг еще стояли механизмы и машины, разные приспособления, придуманные творческим гением Филиппо Брунеллески для реализации гигантского купола. Леонардо делал с них зарисовки с комментариями, пораженный изобретательностью человеческого разума.

Lanterna, световой фонарь на куполе Брунеллески, кафедрального собора Флоенции Санта Мария дель Фьоре

Мастерская его наставника Верроккьо, наряду с мастерской Поллайоло, была самой “индустриальной” и передовой в городе (а может и во всей Европе), и именно ей было поручено, после многих отказавшихся от рискованного мероприятия, создание огромного медного шара диаметром 3 метра, который должен был увенчать фонарь на куполе Дуомо на высоте почти 100 метров – его не успел завершить Бруннелески. Реализация этого циклопического проекта проходила между 1468 и 1471 годами, и есть все основания полагать, что в ней принял участие и юный Леонардо, о чем есть краткие упоминания в его поздней переписке, где между строк он говорил об использовании “горячих зеркал” для сваривания металлов: “Ты помнишь о соединении швов, какими заваривали шар на Санта Мария дель Фьоре…” Для того, чтобы взяться за такое ответственное дело, боттега и ее глава должны были обладать знаниями в техническом черчении, металлургии и подготовке к отливке, умениями в золочении и инженерными знаниями для безопасного подъема и монтажа шара весом почти две тонны! После серии экспериментов и испытаний 27 мая 1471 года сфера была триумфально установлена на маковке фонаря, став самой высокой точкой Флоренции, а спустя три дня был укреплен крест, о чем писали все городские хроники. Поэтому Медный шар на куполе собора, созданного Леонардовым кумиром юности Брунеллески, вполне можно считать инженерным дебютом да Винчи, в команде даровитого учителя Верроккьо. 

Artista divino*. Художник души

Леонардо в свою эпоху не выглядел одиноким гением, а скорее одним из плеяды ярких личностей в ряду талантливых художников и техников, работавших тогда во Флоренции и в остальной Италии, которая во второй половине Кватроченто (XV век) переживала небывало благоприятный для процветания искусств и наук момент. Леонардо по самой разносторонности своих талантов не мог ограничиться одной лишь живописью и рисунком, в которых очень скоро по прибытии в мастерскую Верроккьо, превзошел своего учителя. Первый его достоверный рисунок датирован 1473-м, когда ему был 21 год: это великолепного мастерства “Пейзаж с рекой”, напоминающий природу в окрестностях его родного городка Винчи (сегодня в коллекции Уффици во Флоренции, репродукция выше).

Изучение воды. Из Атлантического Кодекса

Неуемное любопытство Леонардо ко всему, что он наблюдает в городе, уже в его первое пребывание во Флоренции, заставляет его выдвигать самые смелые и неожиданные инженерные предложения, например, проект поднятия Баптистерия для подведения под него ступеней без разборки здания. Вазари об этом этапе писал:

“Он изучал не только одну профессию, но все те, куда входил рисунок. И со своим божественным и чудесным интеллектом не только работал и в скульптуре… но и в архитектуре… и был первым, еще юношей, кто предложил поместить Арно в канал между Пизой и Флоренцией. Создавал рисунки мельниц, жерновов и механизмов, которые приводились в движение водой ... но все же профессией его стала живопись”. 

В это хотел верить Вазари. Так думал в то время и сам Леонардо, все больше углубляя свои поиски динамики в композиции и психологической экспрессии в портрете – движениях души “moti dell’anima” – занимавших в тот период его главное внимание. В 25 лет, в 1477 году он впервые отрывается от опеки своего учителя Верроккьо и открывает собственную мастерскую, в надежде получить первые самостоятельные заказы, обладая редкостным мастерством рисовальщика и живописца.

Голова девушки в три четверти влево. 1490. Biblioteca Reale Турина

Но именно особенности его манеры живописи, тщательность в поиске образа, желание перфекционизма на пределе возможного становятся помехой и причиной того, что ему не удается закончить ни одного важного заказа… все они повисают в фазе эскизов или подмалевка на холсте, изначальные идеи опрокидываются новыми, и работа никогда не сдается заказчику – контакты разрываются, гонорары не выплачиваются или превращаются в ничто из-за долгих сроков выполнения… 
В то время Флоренция была республикой, но город все больше находился под влиянием лишь одной могущественной семьи – герцогов Медичи. В 1481 году Леонардо получил очень важный заказ от самого Лоренцо де Медичи. Это был большой алтарный образ для церкви Сан-Донато в Скопето, “Поклонение волхвов”, который мог бы стать прекрасным толчком для его артистической карьеры. Но… работа, однажды начатая и разработанная в минимальных деталях и множестве эскизов и зарисовок, так никогда и не была завершена (сегодня в Галерее Уффици во Флоренции, фото ниже).

Поклонение волхвов. 1481-1482. Уффици, Флоренция

Спустя 5 лет именно это, вероятно, стало причиной того, что Леонардо не был назван в числе художников, приглашенных в Ватикан для росписи Сикстинской капеллы. Туда Флоренция “командирует” Боттичелли и Перуджино, своих главных живописцев десятилетия и юношеских приятелей Леонардо по мастерской Вероккьо. Вероятно, оскорбленный таким непониманием своего искусства, Леонардо реагирует на этот факт, покидая в 1482 году Флоренцию. Небезосновательна и версия, что он стал своеобразным “дипломатическим подарком” Милану от Лоренцо де Медичи,который со своим посланцем передал герцогам Сфорца особые дары от Флоренции. Вдали от скепсиса и недоверчивости тосканской столицы, там, на Севере он предложит свои услуги при дворе Сфорца, но не как художник, а в первую очередь как военный инженер и изобретатель.

Художник машин

Леонардо прибыл в Милан к Людовико Моро по сути еще мало известным персонажем, но мудрый правитель Сфорца быстро понял и оценил феноменальность молодого флорентинца, предъявившего во время знакомства со двором свое знаменитое “Письмо об использовании” из девяти параграфов, первый в истории Curriculum Vitæ, в котором он впервые описал свои инженерные проекты, военную технику, гидравлические работы, архитектуру и только в конце одним из последних пунктов, как будто противореча Вазари - живопись и скульптуру, которым можно будет себя посвятить в мирное время, в том числе проект грандиозного бронзового конного памятника Франческо Сфорца. Кажется очевидным, что Леонардо хотел остаться в Милане, городе, который должен был очаровывать его своей открытостью к научным и техническим инновациям, вызванным, как ни парадоксально, непрерывными военными кампаниями.

Именно к этому (т.н. первому миланскому периоду) относятся первые дошедшие до нас Кодексы Леонардо (Codice Atlantico и Codice Trivulziano): дневники с рисунками и пояснениями, часто зашифрованными (крипто-тексты): в них часто недоставало ключевых деталей - так он пытался защитить свои изобретения от плагиата или неосторожного использования.  

Открытие этих рукописей в конце XVIII века, во время французской военной кампании, стало сенсацией. На сегодня известно немного менее 6000 страниц текстов, чертежей, технических рисунков Леонардо, которые можно назвать научно-техническими. И это меньше трети его бумаг(!). Широта тем, к которым он обращается, поразительна: прикладная гидравлика, понтонные и разводные мосты, оптика и механика, “летающие машины” и подводные аппараты, военная инженерия, архитектура и градостроительство, геометрия, работа над античными текстами, поэзия, философия, анатомия, зоология. Рисунки Леонардо были так подробны и убедительны, что ни у кого не возникало сомнений в возможности реализации его невероятных проектов. Он был как любимый балованный ребенок при дворе Сфорца, где ему позволялась любая “игра” и выделялись достаточные средства на реализацию этих фантазий. И хотя современные компьютерные реконструкции подтверждают невозможность функционирования многих из его изобретений, это ни в малой степени не умаляет их гениальности, а техническая интуиция автора поражает. Особенно учитывая спорадичность его образования, а по сути самообразования: кстати, лакуны в своих математических знаниях он залатал благодаря местному математику Луке Пьячоли, с которым познакомился в свой первый миланский период и который стал его близким другом.

Codex Atlantico. Рисунок навильо Сан Кристофоро. Амброзианская библиотека. Милан

Леонардо посвящает свое время в Милане не только огромным и важным проектам, как например участие в строительстве Собора, планы реализации гигантской конной статуи Франческо Сфорца или создание субмарины для защиты от пиратов порта Генуи: с такой же скрупулезностью и вниманием он изобретает приспособление для верчения мяса на вертеле, систему, снабжающую горячей водой ванную герцогини Изабеллы Арагонской, придумывает машину по изготовлению пружин и напильников или приспособление для производства сферических зеркал. Современники называли Леонардо пророком автоматизации, а он свои изобретения – технологическими мечтами. Даже для той эпохи расцвета наук широта его интересов была поразительна: как принято было говорить в те времена, его называли polimata - универсальный гений. Если сопоставлять объемы его манускриптов и время, когда он “был инженером”, то становится ясно, что бóльшая часть его энергии в течение всей жизни была поглощена именно научно-технической деятельностью. Даже заработки его как инженера-исследователя были много больше спорадических, от случая к случаю гонораров за живописные заказы, которые ему удавалось завершить часто с помощью подмастерьев.

Мадонна в скалах. Деталь. 1483-1486. Лувр, Париж

И все же в тот самый миланский период Леонардо проявился и как живописец: именно к этому времени относится изобретение им chiaro-scuro (светотени) и sfumato (воздушной перспективы), создаются такие шедевры, как “Мадонна в скалах” и фреска “Тайная вечеря” в трапезной монастыря Санта Мария делле Грацие, заказанная герцогом Сфорца.

Репродукция подготовительного рисунка Леонардо к "Тайной вечере"

Кстати, забавный факт: для придания большей выразительности и значимости фигурам апостолов, Леонардо использовал язык немых – здесь нет ни одного случайного или бессмысленного жеста. О писал: 

“Хороший живописец должен изображать две главные вещи: человека и то, о чем он помышляет в своем уме: первое -  легко, второе – трудно, ибо в жестах приходится передавать движение мысли”. 

В своей “фреске маслом”, абсолютно инновационной по композиции, Леонардо, чтобы сделать апостолов более понятными и человечными, убрал нимбы, и как гениальный режиссер поместил все персонажи в пустой зал с центральной перспективой, сходящейся на фигуре Христа как центре мироздания.

Тайная вечеря. Трапезная церкви Санта Мария делле Грацие, Милан (1495-1498)

Тот же Людовико Моро, ощущая не имеющее границ любопытство своего “придворного ученого и инженера”, подтолкнул Леонардо к работе над реконструкцией Милана - амбициозному градостроительному проекту Идеального города - città ideale, которому, увы, не суждено было реализоваться: в 1499 году Милан был завоеван французами, герцоги Сфорца бежали, и для Леонардо завершился один из самых счастливых и продуктивных периодов в его жизни - после почти 18 лет отсутствия на родине, он возвращался во Флоренцию.

Битва титанов

В 1504 году городская Синьория столкнула их лбами – Леонардо и Микеланджело, один красивый и элегантный, с прекрасным лицом и спадающими на плечи длинными волосами, другой – в блеклых обносках, с кривым перебитым в драке носом. Им обоим, давним, непримиримым противникам, были одновременно заказаны росписи на темы из истории Флоренции для зала Большого Совета в Палаццо Веккьо. Только эти двое из несметного множества взаимно интересовали друг друга: все другие соперники были для них мелки! За этим “соревнованием” напряженно наблюдал весь город, делались ставки. 

Питер Пауль Рубенс. Копия фрески Леонардо "Битва при Ангиари" в Palazzo della Signoria Флоренции. 1504-1505. Уничтожена около 1560

Ни леонардовская “Битва при Ангиари”, ни “Битва при Кашине” Микеланджело не дошли до наших дней – только в поздних копиях и повторах, “школой для всего света”, как называл их Бенвенуто Челлини. Фреска Леонардо была разрушена изнутри им же самим изобретенной техникой на основе энкаустики – его подвели любовь к эксперименту и поиску нового. Микеланджело, срочно отозванный в Рим папой Юлием II, просто не добрался до стены: остался лишь картон. История распорядилась разумнее, как рефери вовремя разведя в стороны двух абсолютных гениев Ренессанса.

Перформанс философа

Однажды, в 1515 году шестидесятитрехлетний Леонардо решил развлечь горожан, как когда-то в молодые годы придумывал сложные и невероятные сценарии для миланских герцогов Сфорца, и слава о тех празднествах летела по всем королевским дворам Европы. Для праздника в честь короля Франциска I по его чертежам был сооружен механический лев - символ Франции. Аутома лев мог пройти несколько шагов, а в груди у него в кульминационный момент шествия открывалась дверца, и из нее сыпались лилии – символ французской короны. Почему не пошутить - в жизни все больше грустных событий, и такой перформанс вполне мог заполнить время, клонящееся к закату.

Он еще успел побыть гостем в Ватикане, при дворе Папы Льва Х де Медичи, куда прибыл в сентябре 1514 года в сопровождении двух учеников (Салаи), а покинул только с одним, преданным Франческо Мельци – чтобы удовлетворить настойчивым просьбам молодого французского монарха Франциска I, для которого Леонардо был живой легендой. И маэстро нашел идеальное покровительство, сменив лилию флорентийскую на французскую: весной 1517 года он навсегда покидает Италию и переезжает в Амбуаз, где ему присуждается почетный титул “первого художника, архитектора и механика короля” с поистине королевским содержанием.  

Uomo Vitruviano. Кабинет рисунков и эстампов, Галерея Академия, Венеция. Многие ученые сходятся на мнении, что это автопортрет

Старение, а еще и старение красивого человека – сложная наука, которой Леонардо учился, поселившись при дворе Франциска I. Благоговение монарха было огромно: о его невероятной почтительности к своему знаменитому гостю вспоминал в своих записках Челлини, побывавший в те годы при французском дворе и называвший да Винчи «filosofa», никак не художником или инженером. Франциск I любил вести долгие беседы со знаменитым стариком. Трудно сказать, было ли это равно интересно Леонардо. Наверно, ему нужно было призвать всю свою мудрость, чтобы постепенно приучить себя к этой роли свадебного генерала: когда им приправляли званые обеды и украшали праздники. 

Жан Огюст Доминик Энгр. Смерть Леонардо да Винчи. 1818. Petit Palais Musée, Париж. Еще одно подтверждение живучести мифа, рассказанного Вазари

И хоть легенда, а вместе с ней историки как Вазари и Ломаццо, рассказывают, что почил гений 2 мая 1519 года чуть ли не на руках у короля, правда отличается. В тот день Франциск отмечал рождение своего второго сына, и просто не мог находиться у постели своего любимого filosofa. Но правда то, что когда монарху сообщили о кончине Леонардо, он расплакался как ребенок, который потерял отца…

Загадки Леонардо

Много было сказано о таинственной улыбке Джоконды, у которой как религиозной святыни, выстраиваются в Лувре бесконечные очереди. Не умея заканчивать свои работы, Леонардо доводил их до совершенства десятилетиями, как в этом случае: превратив портрет обычной флорентийской горожанки Монны Лизы Герардини дель Джокондо в образ-символ, в портрет души. 

Картину даже считали скрытым автопортретом Леонардо, сопоставляя с известным рисунком “старца” из Кабинета рисунков и эстампов Королевской Библиотеки Турина. Нет, наверное, другой такой культовой картины в мире, о которой было бы так много говорено, написано, которая бы так часто цитировалась, интерпретировалась или пародировалась в современном искусстве.

Автопортрет. Деталь. 1515-1517. Biblioteca Reale, Турин. Леонардо изобразил себя значительно старше - предположительно, рисунок послужил основой для росписи Рафаэля в Станцах в Ватикане, где он изобразил Леонардо в центре композиции "Афинская школа" в образе Платона

Расписаны и схематизированы в деталях все движения апостолов в миланской “Тайной вечере”: но от этого она не становится менее мистической, давая почву для литературы и кино. И сегодня этот образ остается самым цитируемым и репродуцируемым религиозным изображением в мире. А как не назвать чудом тот факт, что в 1943 году во время бомбежки Милана спаслась только эта, с фреской, стена трапезной церкви Санта Мария делле Грацие?

Иоанн Креститель. 1508-1513. Лувр, Париж

Много загадок рассыпано и в Кодексах, сознательно зашифрованных и запутанных - до поры до времени, когда (если) повзрослевшее человечество будет достойно этих открытий. И совершенно загадочными кажутся сегодня его последние работы, законченные уже во Франции, при дворе Франциска I, возможно даже при участии верного Мельци. В них религиозное смешивается с языческим, когда Иоанн Креститель с ироничной улыбкой кажется скорее парнасским богом, чем христианским мучеником. А еще вероятнее, alter ego самогó Леонардо, его аллегорическим автопортретом, закодированным завещанием потомкам. 

*Artista divino [итал.] – божественный художник, прозвище “divino” Леонардо получил еще при жизни

В статье использованы материалы Focus. Scoprire e capire il mondo №318; Costantino D’Orazio “Leonardo segreto”, Pickwick edizione 2018; открытые источники. Вторая иллюстрация - фото Лестерского Кодекса, самой дорогой книги в мире, сегодня в собственности Билла Гейтса. Репродукция картины с видом Флоренции в конце XV века, атрибуция Francesco di Lorenzo Rosselli. Заключительная репродукция: Франческо Мельци, Портрет Леонардо. 1510. Royal Windsor Collection, Лондон. Иллюстрации и репродукции из открытых источников или указано по месту.

Понравилось, поделитесь